Хозяин Амура - Страница 68

Начальник войсковой операции Гусак тяжёлым взглядом провожал удаляющихся всадников противника. Выдержав паузу, он, выговаривая каждое слово, произнёс:

— Разговор, стало быть, окончен… — повернувшись, он окликнул трубача:

— Юнпе! Труби атаку!

Гусак заранее обговорил действия отряда Волкова и миномётной батареи при полном провале переговоров. Один из корейцев, приложив к губам трубу, вместо более привычных военных медных гонгов, принялся наигрывать нехитрую мелодию. Услышав её, маньчжуры, что были чином попроще, то и дело оборачивались на остававшихся до сих пор на месте переговорщиков. Что они ещё хотели, эти недалёкие варвары?

— Если они атакуют войско Саньта, то очень скоро об этом пожалеют, — нехотя проговорил Айжиндай, помощник гиринского фудутуна. — Там больше воинов, чем есть у этих глупцов.

— Стоит предупредить Саньта, — степенно кивнул даотай Дачэнь, только недавно назначенный на эту должность — советника цзянцзюня Гирина. — Отправь к нему гонца, с сообщением о моём разрешении атаковать варваров, если они посмеют напасть.

Вскоре двое всадников отделились от группы и на рысях двинулись в сторону засевшего в орешнике тысячного полка селина Саньта.

— А гонцов они всё же послали! — торжествующе воскликнул принц. — Видали?!

— Я не пойму, почему бы им не замириться? — проговорил Мирослав, когда с опушки леса также донеслись звуки трубы, сообщающие о том, что приказ принят. — Ведь так будет проще им самим!

— Учти, они ещё до конца не приняли китайские ценности, — усмехнулся Ким. — Через пару десятков лет они вообще не стали бы с нами встречаться. Для них мы просто доставляющие всякие неприятности варвары, не стоящие лишнего слова. Я думаю, что майор Матусевич не совсем прав, желая достичь заключения договоров с маньчжурами.

Первые три мины прошелестели над головами сунгарийцев и упали за земляным валом, подняв в воздух клубы пыли. Следом за ними последовали ещё и ещё. С собою отрядом было взято полторы сотни зарядов — этого должно было с лихвой хватить для уничтожения маньчжурского городка. Три десятка мин было с химической начинкой, причём на этот раз концентрация отравляющего вещества была намного увеличена — враг не обойдётся слезами, соплями и испорченными портками. Их приберегли для устрашения маньчжур, если переговоры зайдут в тупик. Но сейчас они и вовсе провалились. Мирослав знал, что цинские чиновники способны «вести переговоры» месяцами, поэтому в определённый момент их стоило подстегнуть. Такой момент настал очень быстро.

Между тем над городком маньчжур помимо пыльной взвеси появился и сизый хлорный туман. Не успевшая достичь открытого до сих прохода в лагерь, группа маньчжурских всадников, еле удерживаясь на гарцующих конях, не смела продолжить свой путь — в городке творилось нечто невообразимое, неописуемое. В нескольких километрах на северо-восток от городка маньчжур, за земляные стены которого продолжали падать мины, наносившие тяжкий урон метавшимся в панике людям и животным, слышался лишь далёкий сухой треск и гулкие хлопки разрывов. Полк селина Саньта, командира полка знамённого войска, прибыл из чахарских земель в эти дикие земли данников империи — варварских племён солонов по приказу советника принца-регента Доргоня. Полковник знал, что от его солдат ждут того, чего не хватало прежним ополчениям — стойкости и воинского искусства. Для этого были присланы и иезуиты, обитавшие при дворе Столицы, прежде служившие империи Мин, а теперь и свергшей её Цин. Поначалу Саньта согласился с Гон Салу, заморским военачальником, посоветовавшему советнику Дачэню укрыть свой лучший отряд в густом орешнике. Чужестранец полагал разбить воинство князя Сокола вне его речных крепостиц, где варвары якобы грозны безмерно. Он говорил, что когда воины Сокола пойдут на приступ и увязнут перед фортецией, земляные стены которой не возьмут ядра варварских пушек, тогда селин и его полк должны будут атаковать врага в спину и уничтожить его, действуя совместно с крепостным с гарнизоном. И Дачэнь, и Айджинтай одобрили этот план, поэтому Саньта ничего не оставалось, как также согласится со словами чужестранца. Сейчас же воины, и несущие караул, и отдыхающие косились на небо, словно пытаясь найти там источник далёкого шума. Солдаты с непониманием и удивлением вслушивались в доносящиеся до них звуки, и в душе их зарождалась гнетущая волю растерянность.

Раскрасневшийся от обильного обеда и гнева, вызванного испорченным сном, селин Саньта появился у палисада из кольев и переплетённых между ними гибких прутьев, за которым располагалась передняя сотня, вскоре после того, как и до его ушей донеслись далёкие звуки, похожие на взрывы глиняных сосудов, начинённых порохом. Наорав на развесивших уши офицеров, а те, в свою очередь, на воинов, он велел поднимать всю тысячу и готовиться к вероятной схватке с врагом, засевшим в зарослях напротив. Между тем один из высших офицеров доложил Саньта о том, что ушедшие ранее воины, что должны были наблюдать за лагерем, не возвратились после того, как их смена ушла вчерашним вечером. Селин тут же отправил два десятка чахарцев разведать обстановку у городка — если это приступ противника, то его отряду нужно немедленно выступать. Возможно, караул пал в схватке с охотниками-лесовиками Сокола, поэтому он лично напутствовал офицера чахарцев:

— Обойди севернее, чтобы не наткнуться на врага, иди от поста к посту, — говорил Саньта, одевая с помощью слуги-китайца жилет, с нашитыми на нём железными пластинами. — На выпасе возьмёте коней. Вперёд!